Жернова истории - часть 1 - Страница 129

129

После недовольного замечания Фридриха Вильгельмовича Ленгника – Вы бы лучше нам о принимаемых мерах и о своих успехах в борьбе с контрабандной торговлей поведали, а не о своих успехах в исчислении оной! — Флегонтов, как будто не обратив никакого внимания на реплику члена ЦКК, продолжал свое выступление:

— Тяжелейшее положение сложилось в районах к северу от Амура по берегу Охотского моря вплоть до границы с Камчатской губернией. Там огромные богатства, такие, как пушнина, золото, рыба, бесконтрольно ходят без пользы для государства, и главным образом, в Японию. Пользуясь отсутствием охраны с нашей стороны, иностранные торговцы и главным образом американцы беспрепятственно проникают также и в пределы Камчатки и безнаказанно вывозят ценный пушной эквивалент, выменивая у местного населения на ввозимый спирт. Значительный поток контрабанды идет через районы, соприкасающиеся с богатым пушным промыслом Якутским краем. Оттуда добываемая пушнина, попадая в наши приграничные местности, идет в руки доставляющим туда контрабандные товары контрабандистам и, естественно, вывозится за границу контрабандным же путем. — Здесь начальник Дальневосточного таможенного округа сделал паузу, пристально посмотрел прямо на Ленгника и заявил:

— Что же касается принятия нами мер по борьбе с контрабандой, то, уверяю вас, и таможенники, и погранохрана работают на пределе своих возможностей. Любое серьезное улучшение этой работы требует немалых средств, а также принципиальных решений, которые не могут быть приняты на уровне области. Наша позиция Москве известна, об этом мы сообщали и в ГТУ НКВТ, и по нашим докладам руководство Дальревкома и Дальбюро ЦК РКП(б) обращалось с секретным письмом в Секретариат ЦК, и составленные с нашим участием предложения областной КК-РКИ передавались в наркомат Рабкрина. Кроме того, даже в том, что мы можем сделать в пределах своей компетенции, мы зачастую не находим поддержки у руководства области. Возмутительные случаи, когда представители советского и партийного аппарата оказывают неприкрытое давление на служащих наших таможенных органов с целью легализации контрабандного провоза товаров из-за рубежа, остаются без должной оценки со стороны высших партийных и советских инстанций ДВО. Тут, собственно говоря, вам карты в руки. — С этими словами Флегонтов тряхнул своим казацким чубом и четко опустился на стул.

…Покрутив головой, отгоняю воспоминания. Теперь надо сжато суммировать все эти факты, и представить не только свои выводы, но и конкретные предложения по изменению ситуации с контрабандной торговлей. Под мерный стук колес начинаю, на основе своих черновых заметок, набрасывать тезисы своего отчета для ЦКК. А до Москвы еще далеко. Там уже, поди, зима на носу. И Лида там… Ох, чую, не сразу я с ней выберусь в тир "Динамо". Пока еще разгребу дела с этой командировкой, будь она неладна!

Глава 27. Неожиданный поворот

Практически сразу после приезда в Москву – уже на следующий день, 6 ноября, перед самой годовщиной Октября, — всех нас, членов комиссии Ленгника, потащили в ЦКК-РКИ на совещание к Куйбышеву. Мне на этом совещании досталось выступать четвертым.

— О положении дел и о наших предложениях по линии усиления партийной ответственности, по линии укрепления охраны госграницы, по линии совершенствования снабжения населения Дальнего Востока товарищи уже высказались. Моя задача – осветить борьбу с контрабандной торговлей с точки зрения состояния внешней торговли и таможенного контроля. Именно эта точка зрения является, на мой взгляд, основной для объяснения широкого распространения контрабанды. Ведь контрабанда – это тоже внешняя торговля, но только нелегальная, в отличие от легальной внешней торговли, — так обозначается тема моего выступления.

— Контрабанда из-за рубежа опирается на значительную разницу в ценах на товары народного потребления на внутреннем рынке Дальневосточной области и в Манчжурии. В свою очередь, контрабандный вывоз товаров с советского Дальнего Востока вызывается значительной разницей закупочных цен наших заготовителей и тех цен, которые можно получить в Манчжурии за золото, пушнину, сельскохозяйственные продукты. Выступающие здесь товарищи уже обрисовали безрадостную картину состояния дальневосточного рынка. Но она безрадостна, так сказать, в общих чертах. А вот как она выглядит с точки зрения простого гражданина Советской республики, живущего в Дальневосточной области? — задаю присутствующим риторический вопрос и тут же сам отвечаю на него.

— Чтобы слова о высоких ценах не выглядели голословными, приведу собранные мною фактические данные о разности внутренних и заграничных цен на некоторые товары массового потребления, получившие широкое распространение в контрабандной торговле. — Взяв листочек из лежавшей передо мной папки, зачитываю:

— Ситец на внутреннем рынке дальневосточных губерний стоит примерно в полтора-два раза дороже, чем закупаемый контрабандистами в Маньчжурии, табак – вдвое, сукно – втрое дороже, чай – в два с половиной раза, спирт – в пять с половиной раз. А цены в государственной и кооперативной торговле значительно выше и этих рыночных цен! На ситец – примерно на треть, на чай – в полтора раза. Какой выбор должен сделать крестьянин, если на 20 рублей золотом он не может купить советской мануфактуры в достаточном количестве, а в Маньчжурии за эти деньги он в состоянии одеть всю семью? Когда такая разница в ценах дополняется еще и более высокими ценами, которые дают в Маньчжурии за сельхозпродукты, это приводит к тому, что крестьяне отказываются сдавать свою продукцию государственным и кооперативным заготовителям.

129