Жернова истории - часть 1 - Страница 33

— Здравствуйте, Виктор Валентинович! — прозвучало в трубке. — Не могли бы вы заглянуть к нам домой в ближайшее воскресенье, седьмого? Скажем, часиков в одиннадцать утра? С вами хотел бы переговорить Лазарь Шацкин, — в конце концов пояснила она причину своего приглашения.

— Хорошо, — отвечаю, — буду у вас в воскресенье, в одиннадцать.

Та-а-ак, видимо наш разговор все же зацепил Лазаря. И, разумеется, на эту встречу обязательно надо идти. Хотя Шацкин сейчас всего лишь слушатель Комакадемии, он остается членом ЦК РКСМ и членом Исполкома КИМа. Фактически же он является неформальным лидером обеих этих организаций, поэтому его политическую роль не стоит недооценивать. Несмотря на всю свою молодость, паренек он не простой. В возрасте семнадцати лет сколотить Коммунистический интернационал молодежи – это уметь надо. А на следующий год ведь именно он вытащил Ленина на III съезд РКСМ, где тот и произнес свою знаменитую речь "Задачи союзов молодежи" (ну, ту самую, из которой обычно запоминают только фразу про "учиться, учиться, и учиться", начисто забывая про то, что Ленин говорил дальше).

Поэтому седьмого октября к одиннадцати часам утра, взобравшись на четвертый этаж (я прошел мимо необычно большого лифта – не чета малюсеньким парижским, — ибо дал себе зарок поддерживать форму), уже кручу ручку механического звонка на входной двери в квартиру Лагутиных. В этот момент издалека доносится звук лифта, остановившегося на этом же этаже, а затем за моей спиной слышатся шаги. Обернувшись, вижу силуэт, энергичным шагом приближающийся по длинному полутемному коридору ко мне. Ба, так это же Шацкин собственной персоной! Так что в квартиру мы входим вместе.

После взаимных приветствий хозяин квартиры тактично оставляет нас наедине, уходя в другую комнату. Посидеть на кухне, по позднесоветскому обыкновению, здесь не удастся – дом гостиничного типа, и кухни как таковой здесь нет. Жильцы пользуются услугами домовой кухни, либо оборудуют какой-нибудь уголок с керосинкой или примусом в жилых комнатах, а то и в обширной ванной.

Практически сразу к нам с Лазарем присоединяется Лида. Он не обращает на девушку внимания – видимо, разговор не секретный.

— Виктор Валентинович, буду с вами откровенен, — начинает комсомольский вожак, — я своего мнения насчет вашего черного пессимизма не изменил. Но вот идея ваша насчет развития участия рабочих в управлении производством меня заинтересовала, потому что я и сам об этом задумывался. Не могли бы вы изъяснить свою позицию по этому поводу подробнее?

— Охотно! — киваю головой. — Сейчас у нас есть два основных канала влияния рабочих на производственные дела. Первый – через фабзавкомы, второй – через партячейки. Однако на практике и тот, и другой канал работают, честно сказать, паршиво. У нас имеется резолюция XI съезда "О роли и задачах профсоюзов в условиях новой экономической политики", написанная Лениным. Общие рамки там очерчены, но вот как подойти к вопросу участия рабочих в делах производства практически – никакая резолюция не научит.

— Однако, — продолжаю, — эта резолюция достаточно честно фиксирует противоречия, связанные с положением профсоюзов на государственных предприятиях в течение переходного к социализму периода. Первое противоречие касается стачечного движения. Ильич верно подметил возможность конфликта интересов между рабочей массой, с одной стороны, директорами и администрацией госпредприятий – с другой. В этих условиях профсоюзы должны защищать трудящихся от бюрократизма и преувеличенного ведомственного усердия.

— Должны-то они должны, — невесело произнес Шацкин, — да только больших успехов в этом деле не видно. Недаром то и дело слышно о стачках.

Верно, — говорю. — Но тут вот еще какое обстоятельство надо иметь в виду. Из случившихся в этом году… (тут я прикусил язык – чуть ведь не ляпнул точную цифру забастовок за год – 286, из них за сентябрь-октябрь – 217, а ведь сейчас только закончилась первая неделя октября!)…почти двухсот стачек (уф, выкрутился!), профсоюз имел хоть какое-то касательство только к одной из каждых двадцати пяти.

— Как же это так?! Что же, они там совсем мышей не ловят?! — возмутился Лазарь. — Это же их кровное дело – интересы рабочих защищать!

— Да, это их дело, — придать борьбе рабочих по защите своих классовых интересов организованный характер. Однако ведь партия признает стачки следствием не только бюрократических извращений, но и отсталости масс. А фабзавкомы не хотят, чтобы их обвинили в том, что они потакают несознательным, отсталым элементам в среде пролетариата, — бросаю пристальный взгляд на Лазаря Шацкина, и продолжаю. — Если партячейка возлагает на профсоюз ответственность за то, что не был предотвращен конфликт, то тут десять раз подумаешь, прежде чем решиться возглавить стачку! Фактически сейчас и партячейки, и фабзавкомы в любом конфликте предпочитают стоять на стороне администрации. Ведь, так или иначе, любой работник в большой мере зависит от администрации, особенно при нынешней безработице. Так еще и оправдание есть – мы болеем за интересы развития производства, а значит, за дело социалистического строительства!

Как же так, как же так, — повторяет Шацкин, смотря в какую-то точку на столе, затем вскидывает голову и выпаливает. — Надо эту беспринципную смычку партячеек и фабзавкомов с администрацией ломать на корню!

— Ломать? И как вы это себе представляете? — у меня-то уже есть кое-какие соображения, но посмотрим, что скажет мой собеседник.